Глава двенадцатая Многосущное зелье Они остановились наверху каменной лестницы, и профессор Мак-Гонагалл постучала в дверь. Дверь бесшумно открылась, и они вошли. Профессор Мак-Гонагалл велела Гарри подождать и ушла. Гарри огляделся. Конечно же, среди всех учительских кабинетов, которые ему довелось видеть за последний год, кабинет Дамблдора был самым интересным. Если бы Гарри не был весь в мыслях об исключении из школы, он был бы очень рад случаю побывать здесь. Это была большая красивая круглая комната, где всё тихонечко шумело. На столах с ножками, похожими на веретено, стояли странные серебряные инструменты. Oни крутились и испускали тоненькие струйки дыма. Стены были увешаны портретами прежних директоров, мирно дремавших в своих рамках. Ещё там стоял огромный стол на когтистых лапах, а над ним на полке лежал изношенный и потёртый волшебный колпак - Сортировочная Шляпа. Гарри заколебался. Он осторожно оглядел спящих вдоль стен ведьм и чародеев. В самом деле, ничего же страшного не произойдет, если он возьмёт Шляпу и попробует её надеть. Просто чтобы проверить... просто чтоб убедиться, что она отправила его в соответствующий колледж. Он тихо обошел стол, взял с полки Шляпу и осторожно опустил себе на голову. Слишком большая Шляпа сразу же упала ему на глаза, в точности так же, как и в предыдущий раз. Гарри ждал, уставившись на чёрную подкладку. Тоненький голосок у него в ухе заговорил: "Да ты волнуешься, Гарри Поттер?" "Мммм, да... - пробормотал Гарри. - Ммм, простите, что побеспокоил, я только хотел спросить..." "Тебе стало любопытно, правильно ли я определила тебя в колледж, - язвительно произнесла Шляпа. - Да... с тобой было особенно сложно. Но я по-прежнему настаиваю на сказанном ранее: тебе бы хорошо подошёл Слайзерин..." Желудок Гарри стал свинцовым. Он нащупал край Шляпы и стянул её. Шляпа неподвижно замерла в его руках, неряшливая и причудливая. Совершенно подавленный, Гарри сунул её обратно на полку. "Ты ошибаешься!" - сказал он молчащей Шляпе. Она не шелохнулась. Гарри попятился, разглядывая её. В этот момент странный звук, перекрывший все остальные, заставил его обернуться. Оказывается, он был не один. На золотом насесте рядом с дверью сидела с виду дряхлая птица, очень похожая на полуощипанного индюка. Он смотрел на птицу, а птица бросила на него несчастный взгляд, вновь издав тот же гогочущий звук. Гарри показалось, что она больна. У неё был тусклый взгляд, и, пока они таращились друг на друга, она взмахнула хвостом и выронила пару перьев. Гарри не хватало только, чтобы домашняя птица Дамблдора сдохла, когда он один с ней в комнате! Не успел он об этом подумать, как вдруг птица вспыхнула с нескольких сторон. Гарри в ужасе завопил и отскочил за стол. Он начал лихорадочно оглядываться в поисках какого-нибудь стакана с водой, но тщетно. А птица тем временем превратилась в огненный шар. Она издала ещё один пронзительный крик, и через секунду от неё осталась лишь тлеющая на полу куча пепла. Дверь кабинета открылась, и вошел мрачный Дамблдор. "Профессор, - задохнулся Гарри, - Ваша птица... я ничего не мог сделать... она просто загорелась..." К изумлению Гарри, директор кивнул. "Самое время, - сказал Дамблдор. - Он ужасно выглядел последние дни. Я уже говорил ему, что, пожалуй, пора..." Он улыбнулся ошеломлённому выражению лица Гарри. "Фокс - феникс. Фениксы сгорают, когда приходит время умирать, а потом возрождаются из пепла. Посмотри на него". Гарри посмотрел вниз и увидел маленькую морщинистую новорождённую птичку, выглядывающую из золы. На его взгляд, она была такая же противная, как и предыдущая. "Плохо, что ты увидел его в день горения, - сказал Дамблдор, усаживаясь за стол. - На самом деле он очень симпатичный, с чудесным красно-золотым оперением. Фениксы - очаровательные создания. Они могут переносить большие тяжести, их слёзы обладают целебными свойствами, и, кроме того, из них получаются очень преданные домашние птицы". Шокированный зрелищем сгорающего Фокса, Гарри чуть не забыл, почему он здесь, но сразу же вспомнил, как только Дамблдор уселся на высокий стул позади стола и пригвоздил Гарри к месту пронзительным взглядом своих светло-голубых глаз. Но не успел Дамблдор вымолвить и слова, как дверь с треском распахнулась, и в комнату ввалился Хагрид с перекошенным лицом. Его шлем сбился на затылок, а мёртвый петух всё ещё болтался в руке. "Это не Гарри, профессор Дамблдор, - завопил Хагрид, - я трепался с ним буквально за пару минут до того, как нашли паренька. Он бы не успел, сэр..." Дамблдор пытался вставить хоть слово, но Хагрид продолжал свой монолог, размахивая петухом и разбрасывая перья во все стороны. "...это не он, я могу присягнуть в министерстве магии, если мне..." "Хагрид, я..." "...вы взяли не того парня. Я знаю, Гарри ни за что..." "Хагрид! - громко сказал Дамблдор. - Я не считаю, что Гарри напал на этих людей". "А-а? - Хагрид остановился, и петух повис тряпкой. - Да. Тогда я лучше подожду снаружи, господин директор". Он смущённо удалился. "Вы не считаете, что это я, профессор?" - переспросил с надеждой Гарри, пока Дамблдор сметал со стола петушиные перья. "Нет, Гарри, не считаю, - ответил профессор. Его лицо снова было мрачным. - Но я, тем не менее, хочу поговорить с тобой". Гарри нервно ждал, пока Дамблдор рассматривал его, соединив кончики пальцев. "Я должен тебя спросить, Гарри, может быть, ты хочешь рассказать мне о чём-нибудь? - мягко спросил Дамблдор. - О чём угодно..." Гарри растерялся. Он подумал о крике Малфоя: "Вы будете следующими, Нечистокровные!" и про многосущное зелье, медленно кипящее в туалете Мрачной Миртл. Потом он подумал про бестелесный голос, который дважды слышал, и о словах Рона: "Когда ты начинаешь слышать голоса, которые больше никому не слышны, - это не самый лучший признак, даже в колдовском мире". Он подумал обо всём, что про него говорят, и про свой растущий страх, что он как-то связан с Салазаром Слайзерином... "Нет, - ответил Гарри. - Нет, ничего, профессор..." Двойное нападение на Джастина и Почти Безголового Ника превратило царившую до сих пор нервозность в настоящую панику. Любопытно, что судьба Почти Безголового Ника, казалось, обеспокоила людей больше всего. "Кто может вытворить такое с призраком? - спрашивали все друг друга. - Какая жуткая сила может навредить тому, кто уже мёртв?". Покупка билетов на Хогвартский экспресс была похожа на паническое бегство. Все старались попасть домой на Рождество. "С такими темпами здесь останемся только мы, - сказал Рон Гарри и Эрмионе. - Мы, Малфой, Крабб и Гойл. До чего же славный праздник получится!" Крабб и Гойл, которые во всём следовали за Малфоем, тоже записались в число остающихся на праздники. Но Гарри был даже рад, что почти все уезжают. Он устал от людей, шарахающихся от него в коридоре, как будто он вот-вот покажет клыки или плюнет ядом. Он устал от ворчания, шёпота и показывания пальцами, когда он проходит мимо. Если уж кому эта ситуация и казалась забавной, так это Фреду и Джорджу. Они взяли в привычку вышагивать впереди Гарри с криками: "Дорогу Наследнику Слайзерина, великому и ужасному колдуну..." Перси был крайне недоволен таким поведением. "Это не повод для шуток", - холодно говорил он. "Прочь с дороги, Перси! - крикнул Фред, - Гарри в угаре..." "Он торопится в Потайную Комнату на чашку чая со своим клыкастым слугой", - посмеиваясь, добавил Джордж. Джинни, однако, не разделяла их веселья. "Нет, не надо!" - каждый раз кричала она, когда Фред громко вопрошал, на кого Гарри намерен напасть следующим, или когда Джордж делал вид, что пытается отогнать Гарри связкой чеснока. Гарри не обижался. Наоборот, он чувствовал себя гораздо лучше от того, что, по крайней мере, Фред и Джордж считали идею "Гарри - Наследник Слайзерина" до предела нелепой. Но это шутовство, похоже, раздражало Драко Малфоя, который мрачнел с каждым разом, как они попадались ему на глаза. "Это потому, что он лопается от желания заявить, что на самом деле это он, - заявил со знанием дела Рон. - Вы же знаете, как он ненавидит проигрывать. А сейчас все пряники за его грязную работу достались тебе". "Это ненадолго, - убежденно сказала Гермиона. - многосущное зелье почти готово. Скоро мы добьемся от него правды". Наконец семестр закончился, и тишина, глубокая, как снег на земле, опустилась на замок. Гарри был скорее умиротворён, чем мрачен, и радовался, что он, Гермиона и все Уизли могли вовсю распоряжаться гриффиндорской башней. Это означало, что они могли, например, поиграть в подрывного дурака или без посторонних поупражняться в дуэльном искусстве. Фред, Джордж и Джинни предпочли остаться в школе, а не ехать в Египет в гости к Биллу с мистером и миссис Уизли. Перси, не одобрявший их детское поведение, проводил мало времени в гостиной Гриффиндора. Он помпезно сообщил, что он - единственный, кто остался в школе на Рождество из-за своего долга как префекта помочь учителям в такой полный проблем период. Наступило холодное светлое рождественское утро. Гарри и Рона очень рано разбудила Гермиона. Она ворвалась к ним в спальню уже полностью одетая, с подарками в руках. "Вставайте", - сказала она, раздвигая занавески на окнах. "Гермиона, тебе нельзя сюда заходить", - сказал Рон, закрываясь от света. "Счастливого Рождества! - крикнула Гермиона и бросила ему его подарок. - Я уже почти час как встала. Я добавила в зелье ещё чуток резаных крыльев. Оно готово". Гарри сразу проснулся и сел. "Ты уверена?" "Конечно, - сказала Гермиона, отодвигая Скабберса, чтобы пристроиться на краешке кровати Рона. - Если мы собираемся что-то предпринять, то нужно действовать сегодня ночью". В этот момент в комнату влетела Хедвиг с маленьким свёртком в клюве. "Привет! - радостно сказал Гарри, когда она приземлилась рядом, - ты на меня больше не обижаешься?" Она нежно щипнула его за ухо, и это было куда более приятным подарком, чем тот, что она принесла. Сверток оказался от Дарсли. В нём была зубочистка и письмо с требованием выяснить, не может ли он остаться в Хогвартсе заодно и на летние каникулы. Остальные рождественские подарки Гарри были намного интереснее. Хагрид прислал ему большую банку с помадкой, которую Гарри решил размягчить над огнем, прежде чем съесть. Рон подарил ему книгу под названием "Полеты с Пушками" с множеством любопытных историй o его любимой команде по квиддитчу, а Гермиона подарила ему превосходное орлиное перо для письма. Гарри открыл последний подарок и обнаружил там новый вязаный свитер и сливовый пирог от миссис Уизли. Он читал её открытку с вновь нахлынувшим чувством вины, вспомнив машину мистера Уизли (которую после столкновения с Драчливым дубом никто не видел) и подумав об очередном безобразии, которое они с Роном вскоре устроят. Все, даже те, кому подводило живот от мысли о ждущем их многосущном зелье, не могли отказать себе в удовольствии насладиться рождественским обедом. Большой зал выглядел великолепно. Помимо дюжины пахнущих морозом рождественских елок и длинных гирлянд остролистa и омелы, развешанных под потолком, сверху падал заколдованный снег, сухой и тёплый. Дамблдор запел один из своих любимых рождественских гимнов. Хагрид хлопал всё громче и громче после каждого выпитого бокала с яичным ликером. Фред поколдовал над значком префекта, так что теперь на нём было написано "Яйцеголовый", но Перси ничегошеньки не заметил и всё время спрашивал, почему это они сдавленно хихикают. Гарри даже не обращал внимания на Малфоя, который саркастически заметил что-то про его свитер. При удачном стечении обстоятельств Малфою придётся поплатиться уже в ближайшие часы. Едва Гарри и Рон доели третью порцию рождественского пудинга, как Гермиона вытащила их из-за стола, чтобы закончить приготовления. "Вам ещё нужно что-нибудь от тех, в кого вы превратитесь, - сказала она так спокойно, словно посылала их в магазин за стиральным порошком. - Лучше всего, конечно, достать что-нибудь от Крабба и Гойла, они ближайшие друзья Малфоя, им он расскажет всё. Ещё нам надо позаботиться, чтобы настоящие Крабб и Гойл не ворвались и не помешали нам при допросе". "Последнее я взяла на себя", - продолжала она, игнорируя обалдевшие лица Рона и Гарри. Она показала два больших шоколадных пирожных. "Я наполнила их обычным "глотком сна". Всё, что вам придётся сделать, это позаботиться, чтобы Крабб и Гойл нашли их. Вы же знаете, какие они обжоры. Когда они заснут, выдерните у них несколько волосков и затащите их в кладовку со швабрами". Гарри и Рон скептически переглянулись. "Гермиона, я думаю..." "А если нас накроют..." Стальной блеск в глазах Эрмионы напомнил им профессора Мак-Гонагалл. "Без волос Крабба и Гойла зелье бесполезно, - твердо сказала она, - Вы хотите допросить Малфоя или нет?" "Ну хорошо, хорошо, - сказал Гарри, - а чьих волос надёргать тебе?" "У меня уже есть, - ответила Гермиона, вытащив из кармана маленькую бутылочку и показав им одинокий волос, лежавший внутри. - Помните Миллисент Балстроуд, с которой мы боролись в Дуэльном клубе? Её волосок остался на моей мантии! Она уехала на Рождество домой, так что мне всего лишь придётся сказать, что я решила вернуться". Когда Гермиона снова засуетилась с последней проверкой многосущного зелья, Рон повернулся к Гарри с выражением полной обрёченности. "Ты когда-нибудь видел план, у которого столько шансов провалиться?" Но, к крайнему удивлению Гарри и Рона, первый этап операции прошёл совершенно гладко, как и говорила Гермиона. По окончании рождественского обеда они затаились в пустом проходе к залу и ждали Крабба и Гойла, единственных оставшихся за столом Слайзерина и доедавших уже по четвёртой порции бисквита. Гарри насадил шоколадные пирожные на концы перил. Когда они обнаружили, что Крабб и Гойл собираются выходить из Большого Зала, то быстро спрятались за пустыми доспехами рядом с дверью. "Каким же тупицей надо быть..." - исступленно прошептал Рон, когда Крабб с ликованием показал Гойлу на пирожные и схватил их. Глупо ухмыляясь, они целиком засунули пирожные в свои большие рты. С выражением триумфа на лицах с минуту они жадно жевали. И тут же, с тем же выражением на лицах, они оба рухнули на пол. Труднее всего оказалось спрятать их в кладовке на другой стороне зала. Когда они были надёжно усажены между вёдрами и швабрами, Гарри выдернул несколько щетинок, покрывавших лоб Гойла, а Рон вытащил несколько волосков из головы Крабба. Ещё они взяли обувь - их собственная была слишком маленькой для Крабба и Гойла. Потом, ошеломленные собственными деяниями, они понеслись в туалет Мрачной Миртл. Он был весь заполнен чёрным дымом, поднимавшимся из кабинки, где Гермиона перемешивала что-то в котле. Натянув полы мантий на лица, Гарри и Рон тихонько постучали в дверцу. "Гермиона..." Они услышали щелчок замка, и перед ними возникла взволнованная Гермиона. Позади неё булькало зелье. На туалетном столике стояли три стеклянных стакана. "Достали?" - затаив дыхание спросила Гермиона. Гарри продемонстрировал ей волосы Гойла. "Хорошо. Я стащила из прачечной запасные мантии, - сказала Гермиона и показала им маленький сверток. - Вам понадобится размерчик побольше, когда вы превратитесь в Крабба и Гойла". Все трое уставились на котел. Зелье было похоже на тёмную, густую, вяло пузырящуюся грязь. "Я уверена, что всё сделала правильно, - сказала Гермиона, нервно перечитывая засаленную страницу в "Самых сильных снадобьях". Оно выглядит точно так, как написано в книге... После того, как мы его выпьем, у нас будет ровно час до того, как мы снова станем сами собой". "А что сейчас?" - прошептал Рон. "Мы разольем его в три стакана и добавим волосы". Гермиона зачерпнула по большой порции зелья в каждый стакан. Затем она дрожащей рукой вытряхнула из бутылочки волосок Миллисент Балстроуд. Варево засвистело, как кипящий чайник, и дико вспенилось. Секундой позже оно стало болезненно-желтым. "Э-м-м... сущность Миллисент Балстроуд, - брезгливо сказал Рон, - могу поспорить, на вкус оно отвратительно". "Теперь - ваши", - сказала Гермиона. Гарри бросил волос Гойла в средний стакан, а Рон - волос Крабба в последний. Оба стакана засвистели и вспенились. Его раствор приобрел цвет хаки, а стакан Рона стал тёмно-коричневым. "Подождите, - сказал Гарри, когда Рон и Гермиона потянулись к своим стаканам. - Нам не стоит пить это прямо здесь... Как только мы превратимся в Крабба и Гойла, мы тут не поместимся. Да и Миллисент Балстроуд не эльф..." "Хорошая мысль, - сказал Рон, отпирая дверь, - мы разойдемся по разным кабинкам". Осторожно, чтобы не расплескать свое многосущное зелье, Гарри скользнул в центральную кабинку. "Готовы?" "Да", - донеслись голоса Рона и Эрмионы. "Раз, два, три..." Зажав нос, Гарри в два больших глотка выпил содержимое своего стакана, напоминающее по вкусу переваренную капусту. Его начало мутить, как будто он наглотался живых змей... он согнулся пополам, сдерживая тошноту... теперь жжение быстро распространялось из желудка по всему телу, до кончиков пальцев на руках и ногах... потом, рухнув на четвереньки, он ощутил, что тает, и кожа по всему телу пузырится, как горячий воск... его руки стали расти прямо на глазах, пальцы стали толще, ногти расширились... суставы выпячивались, плечи болезненно увеличивались... волосы, покалывая лоб, упали на брови... мантия стягивала раздающуюся грудь, как железный обруч бочку... ступни агонизировали в обуви на четыре размера меньше... Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Гарри лежал на каменном полу лицом вниз и слышал угрюмое бульканье Миртл в дальней кабинке. Он с трудом сбросил ботинки и поднялся. Вот, значит, как чувствовать себя Гойлом. Его большие руки дрожали. Он стянул с себя старую мантию, висевшую на фут выше лодыжек, натянул запасную и зашнуровал ботинки, как Гойл. Он потянулся убрать волосы с глаз и обнаружил только короткую поросль жёсткой щетины на низком лбу. Только сейчас он понял, что это очки застилают ему глаза - Гойлу, конечно же, они были ни к чему. Он снял их и позвал: "С вами обоими всё в порядке?" - из его горла вырвался хриплый бас Гойла. "Да", - донеслось справа ответное хрюканье Крабба. Гарри открыл дверь и подошёл к разбитому зеркалу. Оттуда на него своим рыбьим взглядом уставился Гойл. Гарри дёрнул себя за ухо. Гойл сделал то же самое. Открылась дверь кабинки Рона. Они посмотрели друг на друга. Рон был неотличим от Крабба - от круглой, как пудинг, причёски до гориллоподобных рук, разве что Рон выглядел бледным и ошарашенным. "Невероятно, - проговорил он, приближаясь к зеркалу и тыкая в плоский нос Крабба. - Просто невероятно". "Пожалуй, нам стоит пойти, - сказал Гарри, ослабляя ремешок часов, режущий толстое запястье Гойла. - Нам надо ещё попасть в гостиную Слайзерина. Надеюсь, мы кого-нибудь найдём, чтобы пройти следом..." Рон, разглядывавший Гарри, сказал: "Ты не представляешь, как странно видеть Гойла задумчивым... - он постучал в дверь к Эрмионе. - Ну же, нам пора идти!" Ему ответил писклявый голос: "Я... Я, пожалуй, не пойду... Идите без меня". "Гермиона, мы знаем, что Миллисент Балстроуд не красавица, но никто ведь не узнает, что это ты..." "Нет, в самом деле, я думаю... я не пойду. А вы торопитесь, вы уже теряете время". Гарри в замешательстве посмотрел на Рона. "Вот это больше похоже на Гойла, - сказал Рон. - У него такой вид всякий раз, когда учитель задаёт ему вопрос". "Гермиона, с тобой всё в порядке?" - спросил через дверь Гарри. "Да... Да идите же..." Гарри посмотрел на часы. Пять из отведённых им шестидесяти минут уже прошли. "Мы вернемся к тебе сюда, хорошо?" - спросил он. Гарри и Рон осторожно открыли дверь туалета, убедились, что вокруг никого нет, и вышли. "Не болтай руками", - проворчал Гарри Рону. "Ммм?" "У Крабба они как окостенелые..." "А так?" "Да, так лучше..." Они спускались по мраморной лестнице. Им был нужен кто-нибудь из Слайзерина, чтобы попасть в гостиную, но вокруг было пусто. "Есть идеи?" - пробормотал Гарри. "Слайзеринцы обычно приходят на завтрак оттуда", - сказал Рон, кивая на вход в подземелье. Только он это произнес, как из дверей появилась девочка с длинными волнистыми волосами. "Извини, - сказал Гарри, догоняя её, - мы забыли дорогу в нашу гостиную". "Прошу прощения, - натянуто сказала девочка, - нашу гостиную? Но я - из Рэйвенкло". Она пошла дальше, оглядываясь на них с подозрением. Гарри и Рон заспешили по каменным ступенькам в темноту. Стук от огромных ног Крабба и Гойла отдавался громким эхом, лишая их надежды, что всё пройдёт гладко. Они спускались под школу по пустынному лабиринту переходов всё ниже и ниже и постоянно поглядывали на часы, проверяя, сколько времени у них осталось. Через четверть часа, уже чувствуя разочарование, они внезапно увидели впереди какое-то движение. "Вот! - возбужденно сказал Рон. - Это - точно один из них". Из боковой комнаты выплыла фигура. Когда они подскочили поближе, их сердца оборвались... Это не был учащийся Слайзерина. Это был Перси. "Что ты здесь делаешь?" - удивленно спросил Рон. Перси оскорбился. "Это - произнес он с металлом в голосе, - не твоё дело. Ты - Крабб, не так ли?" "Э... ой, ну да", - сказал Рон. "Тогда иди в свою спальню, - строго сказал Перси, - сейчас небезопасно бродить по тёмным пустым коридорам". "А как же ты?" - удивился Рон. "Я - префект, - задрал нос Перси. - Мне ничего не страшно". Позади Гарри с Роном послышался голос. Прогуливаясь, к ним приближался Драко Малфой. Впервые в жизни Гарри был рад его видеть. "Вот вы где, - тягуче проговорил он, глядя на них. - Вы что, до сих пор свинячили в Большом Зале? Я искал вас, чтобы показать вам кое-что весьма занятное". Малфой бросил вялый взгляд на Перси. "А что ты здесь делаешь, Уизли?" - насмешливо спросил он. "Тебе следовало бы проявлять больше уважения к школьному префекту, - сказал возмущенный Перси. - Мне не нравится твое отношение". Малфой усмехнулся и жестом позвал Гарри и Рона за собой. Гарри чуть было не извинился перед Перси, но вовремя сдержался. Они поспешно пошли за Малфоем. Он завернул в ближайший проход и сказал: "Этот Петер Уизли..." "Перси", - автоматически поправил его Рон. "Неважно, - сказал Малфой. - Я заметил, он довольно часто ошивается тут последнее время. И я догадываюсь, почему. Он считает, что сможет поймать Наследника Слайзерина в одиночку". Он коротко усмехнулся. Гарри и Рон обменялись взволнованными взглядами. Малфой остановился около участка голой влажной стены. "Ну вот... какой новый пароль?" - спросил он у Гарри. "Гм..." "Ах, да, "чистая кровь"!" - не слушая, сказал Малфой, и скрытая в стене каменная дверь, открываясь, скользнула в сторону. Малфой прошествовал внутрь. Гарри и Рон последовали за ним. Гостиная Слайзерина была длинной низкой комнатой с потолком и стенами из необработанного камня. Сверху на цепях свисали зеленоватые лампы. Перед ними под покрытой сложной резьбой каминной полкой потрескивал огонь, вокруг, на стульях с высокими спинками, маячили силуэты Слайзеринцев. "Подождите здесь, - сказал Гарри и Рону Малфой и указал им на два стула, стоявших в стороне от огня. - Я сейчас пойду принесу то, что только что получил от отца..." Сгорая от любопытства, что же Малфой хочет им показать, Гарри и Рон уселись, стараясь не показать, что они тут в первый раз. Через минуту Малфой вернулся с чем-то, похожим на вырезку из газеты, и ткнул это Рону под нос. "Это тебя насмешит", - сказал он. Гарри увидел, как расширились глаза Рона. Он быстро пробежал заметку, натужно хихикнул и передал её Гарри. Это была статья из "Ежедневного Оракула", в которой было написано следующее: РАССЛЕДОВАНИЕ В МИНИСТЕРСТВЕ МАГИИ. Артур Уизли, начальник отдела злоупотреблений вещами магглов, сегодня был оштрафован на 50 галлеонов за заколдовывание автомобиля магглов. Мистер Люций Малфой, попечитель школы волшебства и колдовства Хогвартс, где ранее в этом году разбилась заколдованная машина, предложил мистеру Уизли подать в отставку. "Мистер Уизли подмочил репутацию Министерства - заявил мистер Малфой нашему корреспонденту. - Он совершенно не подходит для работы в законодательных органах, и его "Законопроект о защите магглов" надо немедленно сдать в утиль". Мы не смогли получить комментарии от мистера Уизли, однако его жена предложила репортерам исчезнуть с глаз долой, иначе она спустит на них семейного вампира". "Ну, - нетерпеливо сказал Малфой, когда Гарри вернул ему вырезку, - смешно, правда?" "Ха-ха", - натужно произнёс Гарри. "Артур Уизли так любит магглов, что ему следовало бы сломать свою волшебную палочку пополам и присоединиться к ним, - презрительно продолжал Малфой. - Кто бы мог подумать, глядя на поведение Уизли, что они чистокровные?" Лицо Рона, а точнее - Крабба, исказилось от ярости. "Крабб, что с тобой?" - удивился Малфой. "Живот болит", - хрюкнул Рон. "Ну так поднимись в больницу, а заодно дай от моего имени пинка всем этим нечистокровным", - сказал Малфой и заржал. "А знаете, странно, что "Ежедневный Оракул" до сих пор ничего не написал про все эти атаки, - задумчиво продолжил он. - Я полагаю, Дамблдор пытается замять дело. Его уволят, если всё вскоре не закончится. Отец всё время говорит, что хуже старикашки Дамблдора для Хогвартса не придумаешь. Он обожает магглорождённых. Прежний директор никогда бы не позволил появиться здесь такому слизняку, как Криви". Малфой стал щёлкать воображаемым фотоаппаратом и жестоко, но точно изображать Колина. "Поттер, а можно тебя сфотографировать, а, Поттер? А можно получить твой автограф? А можно облизать твои ботинки, ну пожалуйста, Поттер?" - Малфой опустил руки и посмотрел на Гарри с Роном. "Эй, да что с вами такое?" С опозданием Гарри и Рон заставили себя засмеяться, однако Малфой остался доволен. Очевидно, Крабб и Гойл не отличались понятливостью. "Святой Поттер - друг нечистокровных, - медленно сказал Малфой. - У него нет настоящего чутья чародеев. Иначе он не стал бы так носиться с этой беспородной выскочкой Грангер. А люди думают, что он - Наследник Слайзерина!" Гарри и Рон ждали, затаив дыхание: ещё секунда, и Малфой скажет, что это он, но... "Хотел бы я знать, кто это, - раздраженно сказал Малфой, - я бы ему помог". У Рона отвисла челюсть, так что лицо Крабба потеряло остатки осмысленности. К счастью, Малфой ничего не заметил. Гарри быстро сориентировался и сказал: "Должны же быть у тебя хоть какие-то идеи, кто за этим стоит..." "Ты же знаешь, что нет, Гойл, сколько раз можно тебе повторять!" - огрызнулся Малфой. "И отец тоже ничего не рассказывает про то, как в последний раз открылась Комната. Это было пятьдесят лет тому назад, ещё до того, как он учился, но он, конечно, всё знает. Он говорит, всё хранилось в секрете, и если я буду слишком много об этом знать, это вызовет подозрения. Я знаю лишь одно: когда Потайная Комната открылась в последний раз, умерла нечистокровная. Я полагаю, это просто вопрос времени, когда эта штука убьет ещё кого-нибудь... Надеюсь, это будет Грангер", - с наслаждением закончил Малфой. Рон сжал огромные кулаки Крабба. Понимая, что сейчас, пожалуй, бесполезно бить Малфоя, Гарри кинул на него предупреждающий взгляд и спросил: "А в прошлый раз поймали того, кто открыл Комнату?" "Да... Кто бы это ни был, его исключили, - сказал Малфой. - Должно быть, он всё ещё в Азкабане". "В Азкабане?" - недоуменно спросил Гарри. "Азкабан - это колдовская тюрьма, Гойл, - сказал Малфой и подозрительно на него посмотрел. - Честно говоря, ты тормозишь, как маггл..." Он поёрзал на стуле и продолжил: "Отец говорит, чтобы я не высовывался и дал Наследнику Слайзерина сделать своё дело. Отец говорит, надо очистить школу от всей этой нечистокровной заразы, но нам впутываться нельзя. Конечно, он ведь в своё время получил по полной программе. Вы знаете, что на прошлой неделе Министерство магии устроило налёт на наше поместье?" Гарри попытался придать лицу Гойла озабоченное выражение. "Да, - продолжал Малфой. - К счастью, они не много нашли. У отца есть несколько очень ценных предметов Темного Искусства. К счастью, у нас есть своя Потайная Комната под полом в гардеробной..." "О-o", - произнес Рон. Малфой посмотрел на него. Гарри тоже. Рон рыжел. Кончики волос уже посветлели, нос медленно удлинялся - их час закончился, и Рон превращался в самого себя. И Гарри, видимо, тоже, судя по ужасу, внезапно появившемуся во взгляде Рона. Они оба вскочили на ноги. "Лекарство для живота", - прохрюкал Рон, и без дальнейших объяснений они пронеслись через длинную гостиную Слайзерина, бросились на стену, промахнули переход, молясь всем святым, чтобы Малфой не успел ничего заметить. Гарри чувствовал, как его ноги выскальзывают из огромных ботинок Гойла и вынужден был приподнять мантию, чтобы не запутаться в ней. Они с грохотом ввалились в тёмный зал, наполненный звуками приглушённых ударов из кладовки, в которой они заперли Крабба и Гойла. Оставив свои ботинки около двери, они в носках понеслись вверх по мраморной лестнице к туалету Мрачной Миртл. "Итак, это было небесполезно, - выдохнул Рон, закрывая за собой дверь. - Хотя мы так и не узнали, кто же предпринимает все эти нападения, но завтра я напишу папе, чтобы он проверил, что творится у Малфоев под полом в гардеробной". Гарри взглянул на собственное лицо в треснувшем зеркале. Это было его настоящее лицо. Он надел очки, а Рон постучал в дверь кабинки Эрмионы. "Эрмионa, выходи, у нас есть новости". "Уходите", - пропищала Гермиона. Гарри с Роном посмотрели друг на друга. "В чём дело? - спросил Рон.- Ты уже должна стать сама собой, мы..." В этот момент из соседней кабинки выплыла Мрачная Миртл. Гарри ещё никогда не видел её такой счастливой. "О-о-о-о, подождите, сейчас вы её увидите, - сказала она, - это ужасно..." Они услышали щелчок замка и увидели рыдающую Эрмиону с натянутой на голову мантией. "Что случилось? - неуверенно произнес Рон. - У тебя всё ещё нос Миллисент или ещё что?" Гермиона позволила мантии упасть, и Рон сел в раковину. Её лицо было покрыто чёрной шерстью, глаза стали жёлтыми, а из причёски торчали длинные заострённые уши. "Это б-была к-кошачья шерсть, - заикаясь, простонала она, - У М-миллисент Б-балстроуд, должно быть, есть к-кошка. А зелье не п-предназначено для п-превращений в животных!" "О-хо-xо", - вымолвил Рон. "Тебя будут дразнить страшилищем", - довольно сказала Миртл. "Всё нормально, Гермиона, - оборвал её Гарри. - Мы отвёдем тебя в больничное крыло. Мадам Помфрей никогда не задает слишком много вопросов..." У них ушло немало времени, чтобы убедить Эрмиону выйти из туалета, а Мрачная Миртл подгоняла их и от души хохотала: "Подождите, пока все не узнают, что у неё вырос хвост!" Глава тринадцатая Таинственный дневник Гермиона пролежала в больничном крыле несколько недель. По окончании рождественских каникул об её исчезновении ходили всевозможные слухи, потому что никто не сомневался, что на неё напали. Больничное крыло было забито учениками, которые хотели взглянуть на Эрмиону, но мадам Помфрей закрыла её кровать ширмой, понимая, как она себя чувствует с заросшим шерстью лицом. Гарри и Рон навещали её каждый вечер. Когда начался семестр, они стали носить ей домашние задания. "Если бы у меня выросли усы, уж я бы отдохнул от учебы", - сказал однажды Рон, вываливая стопку книг на столик Эрмионы. "Не говори ерунды, Рон, не могу же я отстать от остальных, - живо ответила Гермиона. Она была в хорошем настроении, потому что шерсть уже сошла, а глаза постепенно становились коричневыми. - Не думаю, чтобы у вас появились новые идеи", - шёпотом, чтобы не слышала мадам Помфрей, добавила она. "Никаких", - угрюмо подтвердил Гарри. "А я был так уверен, что это Малфой", - наверное уже в сотый раз повторил Рон. "Что это?" - спросил Гарри, указывая на что-то золотое, выглядывающее из-под подушки Эрмионы. "Это только пожелание о скором выздоровлении", - сказала Гермиона, поспешно стараясь спрятать открытку, но Рон оказался быстрее. Он вытащил её, открыл и прочёл вслух: "Для мисс Грангер, с пожеланием наискорейшего выздоровления, от вашего беспокоящегося учителя - профессора Гилдероя Локхарта, Кавалера Ордена Мерлина Третьего Класса, Почетного Члена Лиги Защиты от Тёмных Сил, Пятикратного Обладателя Самой Очаровательной Улыбки от Колдовского Еженедельника". Рон, сморщив нос, взглянул на Эрмиону: "И с этим под подушкой ты спишь?" Но ответить Эрмионе не пришлось, так как мадам Помфрей пришла с очередной дозой лекарства и выставила мальчиков из палаты. "Может быть, этот Локхарт самый ловкий парень на свете?" - спросил Рон у Гарри, пока они поднимались по лестнице в гриффиндорскую башню. Когда сегодня Снейп выдал им задание на дом, Гарри решил, что успеет закончить его как раз к шестому классу. Рон открыл рот, чтобы сказать, как он жалеет, что не спросил у Эрмионы, сколько крысиных хвостиков нужно добавить в средство для отращивания волос, как вдруг до их ушей донёсся возмущенный вопль. "Это Филч", - пробормотал Гарри, когда они торопливо поднялись по лестнице и остановились: "Думаешь, ещё на кого-нибудь напали?" - спросил Рон. Они замерли, прислушиваясь к сердитым воплям Филча: "Ещё больше работы! Всю ночь драить полы, как будто мне больше нечем заняться! Всё, это последняя капля, я иду к Дамблдору..." Его шаги прогромыхали по невидимому коридору, и они услышали, как вдалеке хлопнула дверь. Друзья посмотрели за угол. Это был тот самый коридор, где Филч стоял на посту с того самого дня, когда атаковали Миссис Норрис. Они увидели, отчего он так разорался. Из туалета Мрачной Миртл всё ещё текла вода, огромная лужа затопила уже полкоридора. Теперь, когда стихли крики Филча, они услышали вопли Миртл, подхваченные эхом. "Что там с ней ещё произошло?" - полюбопытствовал Рон. "Пошли посмотрим", - предложил Гарри, и, подняв мантии, они пересекли растёкшуюся лужу, подошли к двери, на которой висела табличка: "НЕ РАБОТАЕТ", и, как всегда, не обращая на неё внимания, вошли. Мрачная Миртл плакала, наверное, ещё громче и сильнее, чем когда-либо. Она, как обычно, пряталась в собственном туалете. Здесь было темно, потому что бурный поток слез потушил все свечи, попутно намочив стены и пол. "Что случилось, Миртл?" - поинтересовался Гарри. "Кто это? - горестно всхлипнула Миртл. - Пришли ещё чем-нибудь в меня кинуть?" Гарри приблизился к ней и спросил: "Зачем мне в тебя чем-то кидать?" "Не спрашивайте меня, - воскликнула Миртл, ныряя и вновь затопляя ещё не просохший пол. - Вот она я, занимаюсь своими делами, а кто-то думает, что кидаться в меня книжками весело..." "Но тебе ведь от этого не больно, - возразил Гарри. - Книга ведь просто пройдёт сквозь тебя, разве нет?" Зря он это сказал. Миртл взмыла в воздух и завизжала: "Давайте все кидать книги в Миртл, ведь ей не больно! Десять очков, если попадёшь ей в живот! Пятьдесят очков, если попадёшь в голову! Ха-ха! Какая хорошая игра, да? Я так не думаю!" "А кто её в тебя кинул?" - спросил Гарри. "Я не знаю... Я сидела на трубе и думала о смерти, а она упала мне прямо на голову, - ответила Миртл. - Она вон там, её смыло..." Гарри и Рон посмотрели под раковину, куда показывала Миртл. Там лежала маленькая тонкая книжка в потёртой чёрной обложке, мокрая, как и всё вокруг в туалете. Гарри наклонился, собираясь её поднять, но Рон остановил его. "В чём дело?" - удивился Гарри. "Ты что, с ума сошёл? - спросил Рон. - Это же может быть опасно". "Опасно? - смеясь, переспросил Гарри. - Да как она может быть опасной?" "Ты удивишься, но... - продолжал Рон, с опаской глядя на книгу, - ...министерство конфисковало кое-какие книги, папа рассказывал - там была одна, которая выжигала глаза. А все, кто читал "Колдовские куплеты", говорили лимериками до конца своих дней. А у одной старой ведьмы из Бата была книга, и если ты читал её, то читал и не мог остановиться. А..." "Ну всё, хватит, я понял", - перебил его Гарри. Маленькая книга лежала на полу, невзрачная и сырая. "Но мы ничего узнаем, пока не посмотрим, что в ней", - сказал он, перегнувшись через Рона и подняв её. Гарри сразу определил, что это был дневник, а выцветшая дата на обложке подсказала ему, что книге исполнилось пятьдесят лет. Он с нетерпением открыл её. На первой странице Гарри смог с трудом разобрать лишь имя: "Т.Д.Д. Ребус", так как все чернила размыло. "Листай дальше, - сказал Рон, осторожно приближаясь и заглядывая Гарри через плечо. - Я знаю это имя... Т.Д.Д. Ребус получил награду за особые заслуги перед школой пятьдесят лет тому назад". "Откуда ты знаешь?" - удивлённо спросил Гарри. "Да просто Филч заставлял меня полировать его награду чуть ли не пятьдесят раз, - негодующе ответил Рон. - Это то имя, на которое я изрыгал слизняков. Если бы ты целый час отмывал слизь с одного имени, ты бы его тоже запомнил". Гарри листал страницы дальше. Они были чисты. Во всём дневнике не было и следа пера и чернил, ни слова о дне рождения какой-нибудь тётушки Мэйбл или о записи к дантисту на полчетвёртого. "Он в нём никогда ничего не писал", - разочарованно протянул Гарри. "Интересно, почему кто-то захотел его выбросить?" - полюбопытствовал Рон. Гарри перевернул книгу и увидел название канцелярского магазина с адресом: проезд Воксхолл, Лондон. "Наверное, он был магглом, - размышлял Гарри вслух. - Если купил дневник на проезде Воксхолл..." "Тебе это не поможет, - сказал Рон. И понизил голос: - Пятьдесят очков, если кинешь его сквозь нос Миртл". Тем не менее Гарри положил дневник в карман. В начале февраля Гермиона вышла из больницы, безусая, бесхвостая и не пушистая. В первый же вечер её возвращения в Гриффиндор Гарри показал ей дневник Ребуса и рассказал, как они его нашли. "У-у-у, может у него есть какие-то скрытые силы?" - воодушевилась Гермиона, взяв дневник и оглядывая его. "Если и есть, то он их хорошо припрятал, - заметил Рон. - Наверняка он жутко стеснителен. Не знаю, почему ты не выкинул его, Гарри". "Хотел бы я знать, кто на самом деле пытался его выкинуть, - ответил Гарри. - И неплохо было бы выяснить, за что Ребус получил свою награду". "Это могло быть чем угодно, - сказал Рон. - Может, он получил тридцать С.О.В. или спас учителя от гигантского спрута. Он мог убить Миртл, оказав всем огромную услугу..." По выражению лица Эрмионы Гарри понял, что она подумала о том же, о чём и он. "В чём дело?" - спросил Рон, переводя взгляд с одного на другого. "Ну, Потайная Комната была открыта пятьдесят лет тому назад, не так ли? - сказал Гарри. - Малфой проговорился". "Ну...", - медленно сказал Рон. "И дневнику - тоже пятьдесят лет", - продолжала Гермиона, нервно постукивая по нему. "И что?" "Рон, проснись и пой, - не выдержала Гермиона. - Мы знаем, что человека, который открыл Потайную Комнату, исключили из школы пятьдесят лет тому назад. Мы знаем, что Т.Д.Д. Ребус пятьдесят лет тому назад получил награду. А что, если Ребус получил её за поимку Наследника Слайзерина? Его дневник может подсказать нам, где находится Потайная Комната и кто в ней живёт - человек, стоящий за этими нападениями, явно не хочет, чтобы кто-то об этом узнал". "Железная логика, Гермиона, - сказал Рон. - Только одна маленькая загвоздка. В дневнике - ничего - не написано". Но Гермиона уже достала волшебную палочку. "Это могут быть невидимые чернила!" - прошептала она. Она постучала по дневнику палочкой и произнесла: "Появитум!" Ничего не произошло. Ничуть не разочаровавшись, Гермиона снова запустила руку в сумку и извлекла оттуда, как показалось Гарри и Рону, светлый красный ластик. "Это выявитель, я купила его на Диагон Аллее", - объяснила Гермиона. Она сильно потёрла на странице за первое января. И снова ничего не изменилось. "Я говорю вам, там ничего нет, - повторил Рон. - Ребус получил дневник на Рождество, и даже не потрудился чего-нибудь в нём написать". Гарри не смог бы объяснить, почему он не выбросил дневник Ребуса. Несмотря на отсутствие записей, он иногда листал чистые страницы, словно там была написана история, которую он хотел дочитать. И хотя он был уверен, что никогда не слышал имени Т.Д.Д.Ребуса, он чувствовал, что оно для него что-то значит, как будто бы Ребус был другом его раннего детства, про которого Гарри почти забыл. Конечно, это было не так. У него никогда не было друзей до Хогвартса, Дадли об этом позаботился. Всё-таки Гарри хотел больше узнать о Ребусе, поэтому уже на следующий день на перемене он пошёл в Призовую Комнату, чтобы изучить награду Ребуса, в сопровождении заинтригованной Эрмионы и сомневающегося Рона, объявившего по дороге, что он насмотрелся на Призовую комнату на всю оставшуюся жизнь. Отполированную награду Ребуса перенесли в самый дальний угол комнаты. На ней не было написано, за что он её получил ("Это тоже хорошо, а то она бы стала больше, и я бы до сих пор её оттирал", - сказал Рон). Однако они нашли имя Ребуса на старой медали "За магические заслуги" и в списке главных префектов. "Здорово смахивает на Перси, - морща нос, сказал Рон. - Префект, главный префект... наверное, был лучше всех по всем предметам..." "Ты говоришь так, как будто это плохо", - немного обиженным голосом сказала Гермиона. Хогвартс опять пригрело солнце. В замке все приободрились. Нападений больше не было, после того, с Джастином и Почти Безголовым Ником, а мадам Помфрей с радостью объявила, что мандрагора стала молчаливой и задумчивой, а значит покидает пору детства. "Как только у них исчезнут прыщи, они будут готовы к очередной пересадке, - услышал однажды днём Гарри, как она говорила Филчу. - А после этого недолго уже останется ждать, чтобы их собрать и приготовить. И вы сразу же получите Миссис Норрис обратно". Может быть, Наследник Слайзерина устал, думал Гарри. Вся школа была начеку, и открывать Потайную Комнату становилось всё рискованней. Может быть, монстр или кто бы он там ни был, впал в спячку на ближайшие пятьдесят лет... Эрни Макмиллан из Хаффлпаффа не разделял эту оптимистическую точку зрения. Он до сих пор был уверен, что Гарри виновен и "прокололся" в клубе Дуэлянтов. Пивз же никак не изменился; он время от времени выскакивал в коридорах, где было много народу и пел: "Эй, Гарик-очкарик...", теперь ещё и пританцовывая. Гилдерой Локхарт вёл себя так, будто он сам остановил все нападения. Гарри слышал, как он сказал это профессору Мак-Гонагалл, когда гриффиндорцы строились на преобразовании: "Я думаю, мы можем больше не опасаться, Минерва, - говорил он, с видом знатока дотрагиваясь до кончика носа и моргая. - Я считаю, что Комнату на этот раз закрыли навсегда. Должно быть, виновник понял, что поймать его для меня лишь дело времени. Весьма разумно остановиться до того, как за тебя взялись всерьёз. Знаете, что сейчас необходимо школе, так это моральная встряска. Стереть воспоминания о прошлом семестре! Больше я пока ничего не скажу, но я знаю, как..." Он опять дотронулся до кончика носа и удалился. Всё прояснилось четырнадцатого февраля за завтраком. Гарри не удалось выспаться из-за поздней тренировки по квиддитчу вечером тринадцатого, и он явился в Большой зал с небольшим опозданием. На мгновение ему показалось, что он ошибся дверью. Все стены были покрыты большими аляповато-розовыми цветами. Более того, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек. Гарри подошёл к гриффиндорскому столу, за которым сидел Рон, ужасно недовольный, о чём можно было заключить по его лицу, и весело хихикающая Гермиона. "Что происходит?" - спросил Гарри, садясь на своё место и стряхивая с бекона конфетти. Рон, у которого всё это, по-видимому, вызывало отвращение, показал на учительский стол. Локхарт, в такой же аляповато-розовой мантии, как и всё вокруг, размахивал руками и просил всех замолчать. Учителя рядом с ним сидели с каменными лицами. Гарри заметил, что у профессора Мак-Гонагалл дёргается щека. Снейп выглядел так, будто только что выпил большой стакан "Скелероста". "С днём Святого Валентина! - прокричал Локхарт. - И я хочу поблагодарить тех сорок шесть человек, которые уже прислали мне открытки! Да, я взял на себя ответственность приготовить вам этот сюрприз, но это ещё не всё!" Локхарт хлопнул в ладоши, и в зал вошла дюжина хмурых карликов. Не просто каких-то там карликов. За плечами у них колыхались золотые крылья, а в руках они несли арфы. "Мои добрые Амуры, разносчики открыток! - сиял Локхарт. - Они будут бродить по школе и разносить поздравления! Но веселье на этом не закончится! Я уверен, что ваши учителя тоже захотят поучаствовать в празднике! Почему бы нам не попросить профессора Снейпа показать, как делается зелье любви? И если вам интересно, то профессор Флитвик, этот хитрый старый пёс, знает об очаровывании больше, чем любой другой волшебник, которого я когда-либо встречал!" Профессор Флитвик закрыл лицо руками. Снейп выглядел так, что тот, кто первым попросил бы у него зелье любви, мог смело рассчитывать на хорошую дозу нагоняя. "Гермиона, ну пожалуйста, ну скажи, что тебя не было среди этих сорока шести", - попросил Рон, когда они пошли на первый урок. Но Гермиона не ответила, внезапно озаботившись поисками расписания у себя в сумке. Весь день напролёт "Амуры" заплывали в классы, мешая учителям и задерживая учеников, и в середине дня, когда гриффиндорцы торопились на урок колдовства, один из них столкнулся с Гарри. "О, Гарри Поттер!" - закричал этот особенно мрачный карлик, расталкивая учеников локтями, чтобы добраться до Гарри. От одной только мысли, что все первоклассники, включая Джинни Уизли, сейчас услышат его валентинку, ему захотелось сбежать. Карлик же, распинав толпу, перехватил Гарри прежде, чем тот успел сделать два шага. "У меня есть музыкальное поздравление персонально для Гарри Поттера", - объявил он, угрожающе размахивая арфой. "Не здесь", - прошипел Гарри, пытаясь убежать. "Стой смирно!" - хрюкнул карлик, схватив сумку Гарри и потянув её на себя. "Отпусти!" - вырывая сумку, зарычал Гарри. Послышался звук рвущихся ниток, и сумка Гарри превратилась в две. Его книги, палочка, пергамент и перо упали на пол, и сверху на них - открытая чернильница. Гарри бросился собирать свои вещи, прежде чем карлик начнёт петь и в коридоре будет столпотворение. "Что здесь происходит?" - раздался холодный голос Драко Малфоя. Гарри лихорадочно укладывал свои вещи в разорванную сумку, желая исчезнуть до того, как Малфой услышит его валентинку. "Что за суматоха?" - произнёс другой знакомый голос, и появился Перси Уизли. Бросив всё как есть, Гарри кинулся наутёк, но карлик обхватил его за колени, и они оба рухнули на пол. "Отлично, - сказал карлик, усаживаясь Гарри на лодыжки. - Вот твоя валентинка: Как кожа жабы его глаза зелёные, Как в классе доски волосы черны, Ты будешь мой, божественный герой, Спаситель, поразивший Лорда Тьмы". Гарри отдал бы всё золото Гринготтс за то, чтобы испариться на месте. Пытаясь смеяться вместе со всеми, он встал, потирая онемевшие под тяжестью карлика ноги. Перси пытался разогнать визжавшую от смеха толпу. "Уходите, уходите, звонок прозвенел уже пять минут назад, расходитесь по классам, - говорил он, прогоняя самых младших учеников. - И ты, Малфой..." Гарри увидел, как Малфой нагнулся и что-то подобрал. Усмехнувшись, он показал это Краббу и Гойлу, и Гарри понял, что это дневник Ребуса. "Отдай", - тихо сказал он. "Интересно, что Поттер здесь пишет?" - сказал Малфой, наверное, не заметив дату на обложке и подумав, что это дневник Гарри. По толпе прошёл гул. Джинни испуганно переводила взгляд с дневника на Гарри. "Отдай его, Малфой", - строго произнес Перси. "Только после того, как я посмотрю, что в нём", - ответил Малфой, издевательски помахивая дневником перед Гарри. Перси сказал: "Как префект школы, я...", но Гарри уже потерял терпение. Он достал свою волшебную палочку и крикнул: "Разоружармус!" - так же, как и Снейп, когда тот обезоружил Локхарта. Дневник вылетел из руки Малфоя и поднялся в воздух. Рон, широко улыбаясь, поймал его. "Гарри! - закричал Перси. - Никаких заклинаний в коридорах. Я вынужден буду об этом доложить!" Но Гарри было всё равно, он всё же взял верх над Малфоем, пусть это и стоило пяти очков Гриффиндору. Малфой побелел от ярости, а когда Джинни проходила мимо него к дверям класса, он громко прокричал: "Я думаю, Поттеру не понравилась твоя валентинка!" Джинни закрыла лицо руками и убежала в класс. Рыча, Рон тоже достал свою палочку, но Гарри его остановил. Он не хотел, чтобы весь урок колдовства Рон отрыгивал слизняков. Гарри не замечал ничего странного в дневнике Ребуса до тех пор, пока они не дошли до класса. Все его книги оказались испачканы красными чернилами, а дневник был чист, словно чернильница и не опрокидывалась на него. Гарри попытался рассказать об этом Рону, но у того опять начались проблемы с палочкой: она пускала большие пурпурные пузыри, и окружающее его мало интересовало. Гарри пошёл спать раньше, чем все остальные. Отчасти потому, что Фред и Джордж уже достали его, в очередной раз напевая: "Как кожа жабы его глаза зелёные...", а отчасти оттого, что он хотел ещё раз проверить дневник Ребуса, хотя знал, что Рон не одобрил бы его намерение, считая это пустой тратой времени. Гарри сел на свою кровать и пролистал чистые страницы, ни на одной из которых не было и следа чернил. Он достал новую баночку чернил, опустил туда перо и сделал кляксу на первой странице. Чернила ярко блеснули на бумаге, а потом исчезли, как будто страница их впитала. Удивлённый, Гарри в очередной раз макнул перо в чернила и написал: "Меня зовут Гарри Поттер". Слова вспыхнули и исчезли без следа. Потом произошло нечто. Прямо на странице, словно его же собственными чернилами, появились слова, которых он никогда не писал: "Привет, Гарри Поттер. Меня зовут Том Ребус. Как ты нашёл мой дневник?" Эти слова тоже исчезли, но только после того, как Гарри начал царапать ответ: "Кто-то хотел спустить его в унитаз". Он с нетерпением ждал ответа Ребуса. "Хорошо, что я записал свои воспоминания не с помощью чернил. Я всегда знал, что найдутся люди, которые не захотят читать мой дневник". "Что ты имеешь в виду?" - удивился Гарри. "Я имею в виду, что в этом дневнике записаны воспоминания об ужасных событиях. Событиях, которые замалчивались. Событиях, которые происходили в школе колдовства и волшебства Хогвартс". "Именно здесь я сейчас и нахожусь, - быстро написал Гарри. - Я в Хогвартсе, и здесь происходят ужасные вещи. Ты что-нибудь знаешь о Потайной Комнате?" Его сердце часто забилось. Ответ Ребуса последовал мгновенно, почерк его стал неровным, как будто он торопился рассказать всё, что знал: "Конечно, я знаю о Потайной Комнате. В мои дни нам говорили, что это лишь легенда, и она не существует. Но это была ложь. Когда я учился в пятом классе, Комната была открыта, и монстр напал на нескольких учеников, пока не убил одного. Я поймал человека, который открыл комнату, его исключили, но директор, профессор Диппет, считал позором, что такое происходит в Хогвартсе, и запретил мне рассказывать правду. Всем объявили, что девочка погибла в результате несчастного случая. Они вручили мне красивую блестящую награду за мои труды и предупредили, чтобы я молчал, как рыба. Но я знал, что это может случиться ещё раз. Монстр всё ещё был жив, а тот человек, который смог освободить его, не был посажен в тюрьму". Гарри едва не перевернул банку с чернилами, торопясь написать ответ. "Сейчас это повторяется. Было уже три нападения, и никто не знает, кто за этим стоит. Кто это был в тот раз?" "Если хочешь, я могу тебе показать, - последовал ответ Ребуса. - Тебе не нужно будет просить меня поклясться в этом. Я возьму тебя в свои воспоминания о той ночи, когда я поймал его". Гарри заколебался, его перо зависло над дневником. Что Ребус имел ввиду? Как мог Гарри попасть в чьи-то воспоминания? Он нервно взглянул на дверь спальни, в которой становилось темно. Когда он вновь посмотрел на дневник, там уже вырисовывались новые слова: "Давай я тебе покажу". Гарри задумался на долю секунды и написал две буквы: "ОК". Страницы дневника начали перелистываться, словно от ветра, и остановились посреди июня. Гарри увидел, что листик 13-го июня стал превращаться в маленький экран телевизора. Руки Гарри дрожали, он придвинул книгу, чтобы заглянуть в маленькое окошко, и, не успев понять, что произошло, нырнул в открытую страницу, в водоворот цвета и тьмы. Спустя некоторое время он почувствовал под ногами землю, и размытые очертания вокруг внезапно стали чёткими. Он сразу определил, где находится. Это была круглая комната со спящими портретами - кабинет Дамблдора, но за столом сидел не Дамблдор, а морщинистый, седой, почти лысый волшебник и читал при свете свечи письмо. Гарри раньше никогда не видел этого человека. "Простите меня, - дрожащим голосом сказал он. - Я не хотел вас беспокоить..." Но волшебник не взглянул на него. Он продолжал читать, слегка хмурясь. Гарри приблизился к столу и, заикаясь, произнес: "Гм... Ну, я пойду, можно?" Волшебник его не замечал. Казалось, он его даже не слышит. Подумав, что волшебник, очевидно, глухой, Гарри повысил голос. "Извините, что я вас побеспокоил", - почти прокричал Гарри. Волшебник со вздохом отложил письмо, встал, прошел мимо Гарри, даже не взглянув на него, и раздвинул шторы. Небо в окне было рубиново-красным; видимо, солнце садилось. Волшебник вернулся за стол, сел и сложил ладони, наблюдая за дверью. Гарри огляделся. Ни феникса Фокса, ни серебряных украшений. Это был Хогвартс, каким его знал Ребус, и это означало, что этот неизвестный волшебник - директор, но не Дамблдор, - а он, Гарри, был немногим более чем привидение, он был невидим для людей, живших пятьдесят лет тому назад. И тут в дверь постучали. "Войдите", - тихо сказал старый волшебник. В комнату, снимая шляпу, вошёл мальчик, на вид лет шестнадцати. На его груди сиял серебряный значок префекта. Он был выше Гарри, но у него были такие же чёрные, как смоль, волосы. "А, Ребус", - сказал директор. "Вы хотели меня видеть?" - спросил Ребус. Похоже, он волновался. "Садись, - сказал Диппет. - Я только что прочёл твоё письмо". "А-а", - произнёс Ребус. Он сел и сжал ладони. "Мой дорогой мальчик, - добрым голосом произнёс Диппет. - Я не могу разрешить тебе остаться в школе на всё лето. Ты, видимо, не хочешь поехать домой на каникулы?" "Нет, - тут же ответил Ребус. - Я с удовольствием останусь в Хогвартсе вместо того, чтобы возвращаться в этот... в этот..." "Ты живёшь в детском доме магглов?" - с любопытством спросил Диппет. "Так точно, сэр", - ответил Ребус, слегка покраснев. "Ты - маггл?" "Наполовину, сэр, - ответил Ребус. - Папа - маггл, мама - ведьма". "А твои родители..." "Моя мама умерла сразу же после моего рождения, сэр. В детском доме мне рассказали, что она успела назвать меня Томом, так же, как звали моего отца, и Дволлодером, так же, как звали моего дедушку". Диппет цокнул языком. "Дело в том, Том, - вздохнул он. - Что мы могли бы устроить тебя на лето, но при данных обстоятельствах..." "Вы имеете в виду все эти нападения?" - спросил Ребус, и сердце Гарри подпрыгнуло. Он подошёл поближе, боясь пропустить хоть слово. "Совершенно верно, - подтвердил директор. - Мой дорогой мальчик, ты должен понять, как глупо будет с моей стороны разрешить тебе остаться в замке после окончания семестра. Особенно в свете этой недавней трагедии, смерти этой бедной маленькой девочки... в детском доме тебе никто не причинит вреда. Откровенно говоря, в министерстве магии поговаривают о том, чтобы закрыть школу. Мы больше не контролируем, э... причину всей этой неразберихи..." Глаза Ребуса расширились. "Сэр... Если бы этого человека поймали, если бы это всё прекратилось..." "Что ты имеешь в виду? - спросил Диппет, выпрямляясь на стуле. - Ребус, ты что-нибудь знаешь об этих нападениях?" "Нет, сэр", - быстро ответил Ребус. Но Гарри был уверен, что это было такое же "нет", какое он сам сказал Дамблдору. Диппет откинулся назад, выглядя слегка разочарованным. "Ты можешь идти, Том..." Ребус сполз со стула и вышел из комнаты. Гарри последовал за ним. Они прошли вниз по двигающейся спиральной лестнице, приближаясь к тёмному коридору. Ребус остановился, и Гарри тоже. По виду Ребуса было похоже, что он о чём-то всерьёз задумался. Он кусал губу, хмуря лоб. Потом, словно приняв решение, он заторопился, и Гарри последовал за ним. Они не встретили ни души, пока не дошли до входа в зал, где Ребуса окликнул высокий волшебник с длинными каштановыми волосами. "Что ты здесь делаешь так поздно, Том?" Гарри присмотрелся к волшебнику. Это был никто иной, как Дамблдор, помолодевший на пятьдесят лет. "Мне нужно было увидеться с директором, сэр". "Ну, тогда торопись в постель, - сказал Дамблдор, наградив Ребуса хорошо знакомым Гарри пронизывающим взглядом. - Тебе лучше не скитаться по коридорам в эти дни. До тех пор, пока..." Он тяжело вздохнул, пожелал Ребусу спокойной ночи и ушёл. Ребус проводил его взглядом, пока Дамблдор не исчез из виду. А затем очень быстро направился вниз по каменной лестнице к подземельям. Гарри следовал за ним по пятам. Но, к разочарованию Гарри, Ребус повёл его не в секретный проход или туннель, а к тому самому классу, где у Гарри проходила алхимия. Лампы не горели, и, когда Ребус прикрыл дверь, Гарри мог разглядеть в полосе света только его силуэт. Ребус наблюдал за коридором почти час, как показалось Гарри. И когда Гарри перестал уже чего-либо ждать и ему захотелось вернуться в своё время, он услышал шаги за дверью. Кто-то крался по коридору. Этот кто-то скользнул мимо кабинета, где прятался Ребус. Ребус тихо, как тень, вышел за дверь, и Гарри за ним на цыпочках, забыв, что его всё равно никто не услышит. Минут пять они следовали за этими шагами, пока Ребус не остановился, прислушиваясь к новым звукам. Гарри услышал скрип двери, и потом хриплый шёпот: "Давай... должен вытащить тебя отсюда, торопись... в коробку". Это был такой знакомый голос. Вдруг Ребус прыгнул за угол. Гарри за ним. Он увидел тёмный силуэт крупного мальчика, стоявшего перед открытой дверью с большой коробкой. "Добрый вечер, Рубеус", - резко сказал Ребус. Мальчик захлопнул дверь и встал. "Что ты здесь делаешь, Том?" Ребус сделал шаг вперед. "Всё кончено, - сказал он. - Мне придётся доложить о тебе, Рубеус, они хотят закрыть Хогвартс, если нападения не прекратятся". "Но ты же..." "Я не думаю, что ты хотел кого-то убить. Но монстры - плохие домашние животные. Я думаю, что ты просто выпустил его размяться, а он..." "Он никогда никого не убивал!" - сказал мальчик, пятясь к закрытой двери. За его спиной Гарри услышал странный шум. "Ну же, Рубеус, - сказал Ребус, подходя ещё ближе. - Родители убитой девочки завтра будут здесь. Самое малое, что Хогвартс может сделать - это уверить их, что существо, убившее их дочь, обезврежено". "Это был не он! - крикнул мальчик, и в тёмном коридоре откликнулось эхо. - Он не мог! Никогда!" "Отойди", - сказал Ребус, доставая волшебную палочку. Его заклинание внезапно осветило коридор. Дверь за спиной крупного мальчика отлетела с такой силой, что придавила его к противоположной стене. За дверью скрывалось существо, от вида которого Гарри издал никем не услышанный крик. Громадное волосатое тело и путаница чёрных ног; блеск множества глаз и пара острых, как бритва, жвал - Ребус поднял свою волшебную палочку, но было уже поздно. Существо отбросило его, убегая по коридору, и скрылось за углом. Ребус вскочил на ноги, собираясь кинуться следом; он поднял свою волшебную палочку, но крупный мальчик схватил его и повалил снова, крича: "Неееет!". Вся сцена закружилась, и вдруг стало темно. Гарри почувствовал, что падает, и с треском приземлился на свою кровать в спальне Гриффиндора. Дневник Ребуса лежал открытым у него на животе. Глава четырнадцатая Корнелий Фадж Гарри, Рон и Гермиона всегда знали, что Хагрид любил заводить себе необычных домашних животных. Когда они учились в Хогвартсе первый год, он пытался вырастить в своей деревянной хижине дракона, и они не скоро смогут забыть огромного трёхголового пса, которого он окрестил Пушком. И если бы в детстве Хагрид услышал, что где-то в замке скрывается монстр, он пошёл бы на что угодно, лишь бы взглянуть на него. Он бы, вероятно, решил, что бедняжка долго сидел взаперти и ему стоит размять ноги; Гарри мог представить, как тринадцатилетний Хагрид пытается надеть на монстра ошейник с поводком. Но он был абсолютно уверен, что Хагрид никогда никого убивать не собирался. Гарри почти жалел, что раскрыл секрет дневника. Снова и снова Рон и Гермиона заставляли его пересказывать увиденное, пока ему не стало плохо от этого рассказа и от бесконечных разговоров, следовавших за этим. "Ребус мог поймать не того, - сказала Гермиона. - Может, это был другой монстр, нападавший на людей..." "Как ты думаешь, сколько монстров здесь может скрываться?" - тупо спросил Рон. "Мы же знаем, что Хагрида исключили, - печально добавил Гарри. - И, должно быть, атаки после этого прекратились. Иначе Ребус не получил бы свою награду". Рон попытался сменить тему. "Ребус и вправду похож на Перси - кто его просил валить всё на Хагрида?" "Но монстр кого-то убил, Рон", - сказала Гермиона. "А Ребусу пришлось бы вернуться в маггловский приют, если бы они закрыли школу, - пробормотал Гарри. - Я не виню его за желание остаться здесь..." Рон закусил губу и задумчиво сказал: "Ты ведь встретил Хагрида в Аллее Мрака, да?" "Он покупал морилку для слизняков Троглодитов", - быстро добавил Гарри. Они замолчали. После долгой паузы Гермиона решилась озвучить мучивший всех вопрос: "Может, нам стоит пойти и спросить Хагрида?" "Ой, да - весёленький получится визит, - отозвался Рон. - Привет, Хагрид, послушай, ты за последнее время случайно не терял в замке кого-нибудь свирепого и волосатого?" В конце концов, они решили, что не будут ничего говорить Хагриду, если только не произойдёт ещё одно нападение, но дни шли за днями, а бестелесный голос не давал о себе знать, и они начали надеяться, что им не придётся спрашивать Хагрида о причине его исключения из школы. Прошло уже четыре месяца с тех пор, как на Джастина и Почти Безголового Ника было наложено заклятие окаменения, и почти все уже начали думать, что нападавший, похоже, бросил своё дело. Пивзу наконец надоела дразнилка "Эй, Гарик-очкарик...", Эрни Макмиллан однажды на травоведении очень вежливо попросил Гарри передать ему ведро с прыгающими поганками, а в марте в третьей теплице несколько мандрагор устроили чрезвычайно шумную вечеринку. Профессор Росток была просто счастлива. "Когда они попытаются перебраться друг к другу в горшок, мы будем знать, что они уже созрели, - сказала она Гарри. - И сможем оживить всех бедолаг в больничном крыле". Во время пасхальных каникул второкурсникам было о чём подумать. Пришло время выбирать предметы, которые они будут изучать в следующем году. Гермиона отнеслась к этому очень серьёзно. "Это может сильно повлиять на наше будущее", - сказала она Гарри и Рону, когда они сосредоточенно изучали список новых предметов, помечая их галочками. "Я бы бросил алхимию", - сказал Гарри. "Нельзя, - мрачно произнёс Рон. - У нас останутся только все старые предметы, иначе бы и я расстался с защитой от Тёмных Сил". "Но ведь это очень важно!" - удивилась Гермиона. "Да, но только не то, что преподаёт Локхарт, - сказал Рон. - Я ничему не научился, кроме того, что не следует выпускать кукурузных эльфов". Невиллу Лонгботтому пришла куча писем от всех волшебников и фей в семье, и все давали ему противоречивые советы о том, что стоит выбрать. Совершенно запутавшийся и очень обеспокоенный, он сидел над списком, высунув кончик языка, и спрашивал всех вокруг, как они думают, что труднее: гадание по числам или изучение древних рун. Дин Томас, который, как и Гарри, вырос в семье магглов, решил вопрос так: закрыл глаза и несколько раз бросил палочку на список, отмечая предметы, на которые она попала. Гермиона не слушала ничьих советов, а записалась на всё. Гарри мрачно усмехнулся себе под нос при мысли, что сказали бы дядя Вернон и тётя Петуния, попытайся он обсудить с ними свою будущую карьеру. Хотя нельзя сказать, что он оказался вообще без руководства: Перси Уизли готов был поделиться своим опытом. "Всё зависит от того, чем ты собираешься заниматься, Гарри, - сказал он. - Никогда не рано думать о будущем, поэтому я бы рекомендовал прорицание. Маггловедение считают не лучшим выбором, но лично я думаю, что волшебникам стоит получше знать немагическое общество, особенно если они собираются сотрудничать с ним - взгляни на моего отца, ему постоянно приходится общаться с магглами. Мой брат Чарли всегда любил побродить по свету, поэтому он выбрал уход за волшебными животными. Используй свои сильные стороны, Гарри". Но единственной вещью, которую Гарри считал своей сильной стороной, был квиддитч. В конце концов, он выбрал те же предметы, что и Рон, думая, что если уж они ему не дадутся, то у него будет хоть какая-нибудь поддержка. Следующий матч по квиддитчу Гриффиндор должен был сыграть против Хаффлпаффа. Вуд заставлял команду тренироваться каждый вечер после ужина, поэтому Гарри едва хватало времени и на квиддитч, и на домашнее задание. К счастью, условия для тренировки стали лучше, по крайней мере, суше, и вечером перед субботним матчем он поднимался в спальню, чтобы положить метлу, чувствуя, что шансы Гриффиндора выиграть Кубок по квиддитчу в этом году чрезвычайно велики. Однако его хорошему настроению суждено было испортиться. Наверху лестницы, ведущей в их спальню, он встретил перепуганного Невилла Лонгботтома. "Гарри - я не знаю, кто это сделал. Я зашёл, и вот..." С опаской поглядывая на него, Невилл распахнул дверь. Содержимое чемодана Гарри было разбросано по всей комнате. Его распоротая мантия валялась на полу. Простыни были стянуты с кровати, а ящик прикроватного секретера, опрокинутый, лежал на матрасе. Гарри, раскрыв рот, подошёл к кровати, ступая по вырванным страницам "Троп троллей". Когда они с Невиллом перестилали постель, вошли Рон, Дин и Шэймус. Дин громко выругался. "Что случилось, Гарри?" "Понятия не имею", - ответил Гарри. Рон изучал его разбросанную одежду. Все карманы были вывернуты. "Кто-то что-то искал, - сказал он. - Что-нибудь пропало?" Гарри начал подбирать свои вещи и запихивать их в чемодан. Когда он положил туда последнюю книжку Локхарта, то наконец понял, что именно отсутствует. "Дневник Ребуса", - тихо сказал он Рону. "Что-о?" Гарри указал головой на дверь, и они вышли. Они спустились в гриффиндорскую гостиную, уже наполовину опустевшую, и присоединились к Эрмионе, которая сидела в одиночестве и читала книгу "Древние руны устроены просто". Гермиона была поражена. "Но - только гриффиндорец мог украсть - больше никто не знает наш пароль..." "Именно так", - согласился Гарри. На следующее утро на улице стояла прекрасная погода: яркое солнце и лёгкий освежающий ветерок. "Отличный день для квиддитча! - с энтузиазмом сообщил им Вуд за гриффиндорским столом, наваливая омлет на их тарелки. - Гарри, встряхнись, тебе нужен подобающий завтрак". Гарри разглядывал гриффиндорский стол, спрашивая себя, кто из учеников рядом с ним теперь новый владелец дневника Ребуса. Гермиона пыталась уговорить его сообщить об ограблении, но Гарри эта идея не воодушевила. Ему пришлось бы рассказать преподавателю о дневнике, и, кроме того, как много людей знало, что Хагрид был исключён пятьдесят лет тому назад? Он не хотел ворошить прошлое. Когда он выходил из Большого Зала вместе с Роном и Эрмионой, чтобы забрать снаряжение для квиддитча, к его растущему списку тревог добавилась ещё одна, весьма серьёзная. Он едва успел поставить ногу на мраморную ступень, как услышал: "На этот раз убить... Дай мне разорвать... посвирепствовать..." Он вскрикнул, и Рон с Эрмионой в испуге отскочили от него. "Голос! - воскликнул Гарри, оглядываясь. - Я только что - вы не слышали?" Рон покачал головой, широко раскрыв глаза. Гермиона хлопнула себя рукой по лбу. "Гарри - я, кажется, кое-что поняла! Мне срочно нужно в библиотеку!" И она понеслась вверх по ступенькам. "Что она поняла?" - встревоженно спросил Гарри, всё ещё оглядываясь и пытаясь определить, откуда шёл голос. "Наверняка больше, чем я", - заметил Рон, качая головой. "Но зачем ей идти в библиотеку?" "Потому что в этом - вся Гермиона, - Рон пожал плечами. - Если сомневаешься - иди в библиотеку". Гарри стоял в нерешительности, пытаясь уловить голос снова, но из Большого Зала толпой повалили ученики, громко болтая в предвкушении матча. "Тебе пора на матч, - сказал Рон. - Уже почти одиннадцать". Гарри стрелой помчался в гриффиндорскую башню, схватил свой "Нимбус-2000" и присоединился к толпе, текущей к стадиону, но мысли его всё ещё витали в замке вместе с бестелесным голосом, и единственной радостной мыслью, когда он натягивал алую форму, было то, что сейчас все собрались на матч и в замке никого не осталось. Команды вышли на поле под шумные аплодисменты. Оливер Вуд сделал для разогрева круг над шестами, мадам Хуч приготовила мячи. Хаффлпаффцы, игравшие в канареечно-жёлтой форме, стояли кружком, в последний раз обсуждая тактику игры. Гарри уже взобрался на метлу, когда на поле почти выбежала профессор Мак-Гонагалл с большим сиреневым мегафоном. Сердце Гарри упало. "Матч отменяется, - объявила профессор Мак-Гонагалл в мегафон на весь забитый учениками стадион. Послышались громкие неодобрительные крики. Оливер Вуд, похожий на человека, только что обнаружившего, что его надули на крупную сумму, приземлился и, не успев слезть с метлы, кинулся к профессору Мак-Гонагалл. "Но профессор! - кричал он. - Мы должны играть... Кубок... Гриффиндор..." Профессор Мак-Гонагалл не обратила на него внимания и прокричала в мегафон: "Все студенты должны вернуться в свои гостиные, где главы колледжей предоставят им дальнейшую информацию. И побыстрее, пожалуйста!" Она опустила мегафон и подозвала Гарри. "Поттер, тебе лучше пойти со мной..." Теряясь в догадках, в чём она может подозревать его на этот раз, Гарри заметил отделившегося от толпы Рона; тот подбежал к ним, когда они двинулись к замку. К удивлению Гарри, профессор Мак-Гонагалл не возражала. "Да, наверное, тебе тоже лучше пойти, Уизли". Некоторые ученики, обгонявшие их, громко жаловались на отмену матча, остальные выглядели обеспокоенными. Гарри и Рон последовали за профессором Мак-Гонагалл обратно в школу и вверх по мраморной лестнице. Но в этот раз они направились не в учительский кабинет. "Это будет шоком для вас, - удивительно мягким голосом сказала профессор Мак-Гонагалл, когда они шли к больничному крылу. - Произошло ещё одно нападение... опять двойное". Гарри почувствовал, что внутри у него всё перевернулось. Профессор Мак-Гонагалл толкнула больничную дверь, и они вошли. Мадам Помфрей склонилась к пятикурснице с длинными волнистыми волосами. Гарри вспомнил, что это та самая девочка из Рэйвенкло, у которой они однажды спросили дорогу в гостиную Слайзерина. А на соседней кровати лежала... "Гермиона!" - простонал Рон. Она лежала очень спокойно, широко открыв остекленевшие глаза. "Их нашли возле библиотеки, - сказала профессор Мак-Гонагалл. - Я не думаю, что кто-то из вас сможет объяснить, в чём дело. Рядом с ними обнаружили вот это..." Она показала маленькое круглое зеркальце. Гарри и Рон дружно покачали головами, всё ещё глядя на Эрмиону. "Я отведу вас в гриффиндорскую башню, - со вздохом сказала профессор Мак-Гонагалл. - Мне в любом случае нужно рассказать остальным". "Всем ученикам надлежит вернуться в гостиные своих колледжей к шести часам вечера. Никто из учеников не имеет права покидать их после этого времени. На каждый урок вас будут сопровождать учителя. Ни один студент не должен идти в уборную без сопровождения. Все ближайшие тренировки и матчи по квиддитчу будут отложены. Все вечерние занятия будут отменены". Гриффиндорцы, набившиеся в гостиную, молча слушали профессора Мак-Гонагалл. Она скатала пергамент, который читала и сказала слегка хриплым голосом: "Могу лишь добавить, что все эти нападения меня сильно беспокоят. Похоже, что школу закроют, если только виновник этих событий не будет пойман. Я бы попросила откликнуться того, кто хоть что-нибудь об этом знает". Она немного неловко удалилась через портретный ход, и гриффиндорцы разом заговорили. "Нападения были совершены на двух гриффиндорцев, не считая гриффиндорского привидения, на девочку из Рэйвенкло и на парня из Хаффлпаффа, - произнес друг близнецов Уизли Ли Джордан, загибая пальцы. - Разве никто из учителей не заметил, что ни один Слайзеринец не пострадал? Разве не очевидно, что всё идет от Слайзерина? Наследник Слайзерина, чудовище Слайзерина - почему они просто не выгонят всех Слайзеринцев?" - крикнул он, и все закивали, послышались аплодисменты. Перси Уизли сидел на стуле позади Ли, но на этот раз он не стремился высказать своё мнение. Он был бледен и потрясён. "Перси в шоке, - тихо объяснил Джордж. - Та девочка из Рэйвенкло - Пенелопа Клируотер - она префект. Я думаю, он не предполагал, что монстр посмеет атаковать префекта". Но Гарри почти не слушал. Он не мог отделаться от воспоминания об Эрмионе, застывшей на больничной койке, похожей на высеченную из камня статую. Если виновника не поймают, ему придётся всю оставшуюся жизнь провести с Дарсли. Том Ребус подставил Хагрида, потому что иначе его ждал детский приют. Теперь Гарри точно знал, что он тогда чувствовал. "Что будем делать? - тихонько спросил Рон, наклонившись к Гарри. - Думаешь, они подозревают Хагрида?" "Нам нужно пойти и поговорить с ним, - решительно сказал Гарри. - Я не верю, что это он, но если это он освободил монстра в прошлый раз, то он знает, как попасть в Потайную Комнату, а это уже кое-что". "Но профессор Мак-Гонагалл сказала, чтобы мы оставались в башнях, если у нас нет занятий". "Я думаю, - ещё тише сказал Гарри, - сейчас самое время воспользоваться плащом моего отца". От отца Гарри унаследовал только одну вещь: длинный серебристый плащ-невидимку. Это была их единственная возможность незаметно выскользнуть из школы и навестить Хагрида. Они легли спать как обычно, подождали, пока Невилл, Дин и Шэймус наконец перестанут обсуждать Потайную Комнату и заснут, поднялись, оделись и забрались под плащ. Прогулка по тёмным и пустынным коридорам оказалось невесёлой. Гарри, который до этого иногда бродил ночью по замку, никогда не видел столько народу после заката. Преподаватели, префекты и привидения парами патрулировали коридоры в поисках чего-нибудь необычного. Плащ-невидимка не обладал шумоскрывающим свойством, поэтому один раз их чуть было не обнаружил Снейп, когда Рон споткнулся всего в нескольких футах от него. К счастью, Снейп чихнул в тот самый момент, когда Рон выругался. Они добрались до входной двери и с облегчением открыли её. Снаружи стояла ясная звёздная ночь. Они торопливо направились к освещённым окнам хижины Хагрида и сняли плащ только на пороге. Они постучали, и через несколько секунд дверь распахнулась. Они оказались лицом к лицу с Хагридом, вооружённым арбалетом, а волкодав Клык громко лаял у него за спиной. "Ох, - сказал Хагрид, опуская арбалет. - Хотел бы я знать, с чего это вы тут нарисовались?" "Зачем это?" - спросил Гарри, показывая на арбалет, когда они вошли. "Да незачем... так... - пробормотал Хагрид. - Я тут жду кое-кого... неважно... садитесь... сейчас соображу чайку..." Он едва понимал, что делает. Он чуть не затушил камин, разлив воду, а потом едва не смахнул на пол заварочный чайник. "Хагрид, ты в порядке? - спросил Гарри. - Слышал об Эрмионе?" "Ох, да, ещё бы", - сказал Хагрид дрогнувшим голосом. Он продолжал бросать встревоженные взгляды на окна. Он налил им две большие кружки кипятка (забыв добавить чайные пакетики) и как раз выкладывал на тарелку кусок пирога, когда раздался громкий стук. Хагрид уронил пирог. Гарри и Рон обменялись встревоженными взглядами, юркнули под плащ и забились в угол. Хагрид проверил, хорошо ли они спрятаны, схватил арбалет и снова распахнул дверь. "Добрый вечер, Хагрид". Это был Дамблдор. Очень серьёзный, он вошёл в комнату, и в дверном проёме показался ещё один немного странноватый волшебник. Незнакомец был невысок и тучен, с взъерошенными седыми волосами и нетерпеливым выражением лица. Его одежда представляла собой жуткое смешение стилей: полосатый костюм, алый галстук, чёрный плащ до пят и лилового цвета туфли с заострёнными носами. Подмышкой он держал ярко-зелёный котелок. "Это папин босс! - выдохнул Рон. - Корнелий Фадж, министр магии!" Гарри ткнул Рона локтем, чтобы тот замолчал. Хагрид побледнел и вспотел. Он рухнул на стул, переводя взгляд с Дамблдора на Корнелия Фаджа. "Плохи дела, Хагрид, - сказал Фадж, глотая слова. - Очень плохи. Пришлось приехать. Четыре атаки на магглорождённых. Слишком всё завертелось. Министерству необходимо действовать". "Я никогда, - сказал Хагрид, ища поддержи у Дамблдора, - вы же знаете, я никогда, профессор Дамблдор, сэр..." "Я хочу, чтобы ты понял, Корнелий, я полностью доверяю Хагриду", - сказал Дамблдор, бросая на Фаджа хмурый взгляд. "Видишь ли, Албус, - смутился Фадж, - прошлое Хагрида против него. Министерство должно что-то сделать - этого требует Совет Попечителей". "И всё равно, Корнелий, я говорю тебе, что арест Хагрида не спасёт положения", - сказал Дамблдор. Его голубые глаза пылали. "Но войди в мое положение, - пробормотал Фадж, вертя в руках котелок. - На меня оказывают сильнейшее давление. И надо делать вид, что я что-то предпринимаю. Если выяснится, что это не Хагрид, он вернётся и всё. Но я вынужден его забрать. Не выполняя свой долг, я..." "Забрать меня? - спросил Хагрид, которого трясло. - Куда забрать?" "На короткий срок, уверяю, - сказал Фадж, избегая встречаться с Хагридом взглядом. - Не в наказание, а в качестве предосторожности. Если кого-то ещё поймают, вас выпустят со всеми извинениями..." "Не в Азкабан?" - прохрипел Хагрид. Прежде чем Фадж успел ответить, в дверь снова громко постучали. Дамблдор открыл её. Теперь настал черёд Гарри получить локтем под ребро: он тоже чуть не вскрикнул. Мистер Люций Малфой, облачённый в длинный дорожный плащ, довольно улыбаясь, вплыл в хижину Хагрида. Клык зарычал. "Уже здесь, Фадж, - одобрительно произнёс Малфой. - Молодец, молодец..." "Что вы тут делаете? - яростно спросил Хагрид. - Выметайтесь из моего дома!" "Мой дорогой, поверьте, мне не доставляет никакого удовольствия находиться в вашем - гм - вы зовёте это домом? - произнёс Люций Малфой, усмехаясь и оглядывая маленькую комнату. - Я просто зашёл в школу и мне сообщили, что директор здесь". "Что вы хотите от меня, Люций?" - спросил Дамблдор. Он говорил вежливо, но в глубине его глаз горел странный огонек. "Это ужасно, Дамблдор, - неторопливо проговорил мистер Малфой, вынимая длинный пергаментный свиток, - но попечители решили, что настало ваше время уйти. Вот приказ о временном прекращении действия ваших полномочий - под ним вы найдёте все двенадцать подписей. Мы склоняемся к мнению, что вы теряете контроль над ситуацией. Сколько нападений уже совершено к данному моменту? И ещё два за этот день, не так ли? В таком случае, в Хогвартсе скоро не останется магглорождённых, и все мы знаем, какой огромной потерей это будет для школы". "Ах, ну да, теперь я понимаю, Люций, - встревоженно сказал Фадж. - Дамблдор отстранён... нет, нет... этого ни в коем случае..." "Назначение - и отстранение - директора - дело попечителей, Фадж, - мягко пояснил мистер Малфой. - А так как Дамблдору не удалось прекратить нападения..." "Но подумай, Люций, если уж Дамблдор не смог прекратить их, - пробормотал Фадж, яростно потея. - То есть, я хочу сказать, кто же тогда сможет?" "Над этим стоит подумать, - сказал мистер Малфой, отвратительно улыбаясь. - Но так как мы все проголосовали..." Хагрид вскочил на ноги, и его чёрная лохматая голова коснулась потолка. "А скольких ты уговорил угрозами и шантажом, а, Малфой?" - взревел он. "Ах, Хагрид, твой нрав когда-нибудь доведёт тебя до неприятностей, - заметил мистер Малфой. - Я бы не советовал так орать на охранников в Азкабане. Им это не понравится". "Вы не можете снять Дамблдора! - рявкнул Хагрид так, что волкодав Клык съёжился в корзинке и заскулил. - Заберите его, и у магглорождённых не останется и шанса! И в следующий раз кто-то умрёт!" "Успокойся, Хагрид, - резко произнёс Дамблдор. Он посмотрел на Люция Малфоя. - Если попечители хотят, чтобы я отошёл от дел, я, безусловно, подчинюсь их решению". "Но..." - заикнулся Фадж. "Нет!" - прорычал Хагрид. Дамблдор устремил взгляд своих ярких голубых глаз прямо в холодные серые глаза мистера Малфоя. "Однако, - сказал Дамблдор, говоря медленно и с расстановкой, чтобы никто из них не пропустил ни слова, - знайте, что на самом деле я покину Хогвартс только тогда, когда здесь не останется ни одного верного мне человека. Знайте, что помощь всегда будет дарована тем, кто о ней попросит". Секунду Гарри был почти уверен, что глаза Дамблдора блеснули в направлении угла, где прятались они с Роном. "Какие нежности, - раскланиваясь, сказал Малфой. - Всем нам будет не хватать - гм - твоего глубоко неординарного подхода к проблемам, Албус, но я надеюсь, что твой преемник сможет предотвратить эти - гм - убийства". Он подплыл к двери, распахнул её и пропустил вперед Дамблдора. Фадж, вертя в руках свой котелок, ожидал, что Хагрид выйдет, но Хагрид глубоко вздохнул и сказал, тщательно подбирая слова: "Если кто-нибудь захочет кое-что выяснить, всё, что ему нужно - это проследить за пауками. Это выведет его на верный след! Я всегда это говорил". Фадж посмотрел на него с удивлением. "Ладно, иду, - сказал Хагрид, натягивая свою доху. Но когда он уже выходил за Фаджем в дверь, то вновь остановился и громко произнёс. - И кому-то в моё отсутствие придётся кормить Клыка". Дверь захлопнулась и Рон стянул плащ-невидимку. "Быть беде, - сказал он хрипло. - Дамблдора нет. С тем же успехом они могут закрывать школу уже сегодня. Когда его не станет, нападения будут ежедневно". Клык начал скулить и скрестись в закрытую дверь.